Коллекция коротких заметок на разные темы — представьте себе доску, на которую цепляют клейкие листочки.
Genshin Impact — это, пожалуй, идеальное воплощение борхесовского «лабиринт, придуманный людьми, придуманный для того, чтобы в нем разбирались люди». Мир Тлёна оказывается для людей привлекательнее реальности, потому что его создали люди — создали продуманным, чарующим и увлекательным. Тейват имеет те же черты — идеальный лабиринт для человеков. Чувство достижения, вознаграждаемая прокрастинация и пугающе хорошо сбалансированная сложность.
Есть такое не раз попадавшееся мне высказывание, что разница между утопией и антиутопией — в точке зрения. То, что с точки зрения правителя, организатора или человека, занявшего видное положение в обществе, выглядит как гармоничная утопия, для «маленького человека» или того, кто не вписался в общество, окажется антиутопией.
Внезапно осознала, что «Медный всадник» строится как раз на этой двойственности: первую часть («Люблю тебя, Петра творенье…») вполне можно назвать утопией, а вторую (историю Евгения) — антиутопией. Ну так-то я и не сомневалась, что у Пушкина всё есть 🙂
Прослушала сборник юмористических рассказов Чехова, и теперь одного не могу понять: какой доброй душе пришло в голову в сборник, который явно называется «Юмористические рассказы», запихнуть «Тоску» (извозчик, которому не с кем, совсем не с кем поговорить о смерти сына, выговаривается лошади) и «Устрицы» (голодный мальчик, увидев на вывеске слово «Устрицы», в полубреду пытается представить, как они выглядят).
Может быть, составители поленились и отбирали по периоду написания, не читая — по крайней мере, это более утешительное объяснение, чем представлять, что кто-то и правда смеялся, читая «Тоску» или «Устрицы.
В одном подкасте мелькнула фраза: «Я думаю, что все живут всегда…» Там, конечно, подразумевалось дальше продолжение, вроде такого: «Я думаю, что все живут всегда в определенной языковой среде». Но если поставить точку прямо тут, получается тоже прекрасно и очень убедительно.
«Я думаю, что все живут всегда».
Посмотрела видео о повторах у Гоголя и теперь не могу отделаться от мысли, что известный мем с добрым котом (- И фужерчики? — И фужерчики) через какую-то длинную цепочку отсылок связан в итоге с гоголевским стилем:
Днем все покойно, и слуху нет про него; а только станет примеркать — погляди на крышу, уже и оседлал, собачий сын, трубу.
— И галушка в зубах?
— И галушка в зубах.
(надо опять начать грозиться написать недописанную статью о параллелях между барочной эмблематикой и демотиваторами)
Если когда-нибудь я снова буду придумывать вымышленный язык, то в нем будет слово со значением «опечалился и всё съел» как одно, цельное понятие. И у него, конечно, обнаружится свое обоснование в местном фольклоре. Может быть, это окажется типичный финал местных сказок.
У нас «и жили они долго и счастливо», а у них «и тут он опечалился и всё/всех съел».
В одном обсуждении наконец-то сформулировала, в чем проблема с подавляющим большинством книг по писательскому мастерству. Описательная схема и порождающая схема — это разные сущности. Если при анализе множества существующих, успешных текстов выявляется какая-то структура, это не означает, что та же структура может использоваться и как основа для создания новых. Если вы видите, что во всех городах есть центральный проспект, от строительства посреди пустыни центрального проспекта вокруг него не заведется город.
Значительного количества бессмысленных споров можно избежать, если выкинуть из головы концепцию единственно правильного (авторского, например) текста и воспринимать текст как континуум. Как древнюю рукопись со списками, редакциями и изводами. То есть: нет смысла бороться за какой-то единственно верный вариант, потому что вот это всё — от первой авторской редакции до вышедшего позавчера пересказа для детей — и есть текст. Всё вместе. (да, и вон тот вариант, в котором убрали из заголовка N-word — тоже).